В общем, то что надо, чтобы утолить дух первооткрывателя. О, как я люблю находить истоки рек!
На тюлюкский кордон чтобы не поймать жару приехал я вечером. Зигальга стоял стеной прямо за Юрюзанью. Плыл ароматный июльский вечер. Пахло травами и хвоей. Где-то наверху глухо перекатывала камни гроза. Сегодня мне предстояло подняться на хребет и заночевать под горой Поперечной, чтобы уже завтра, если все будет хорошо выйти к Евлакте.
За бродом через Юрюзань нашел тропу и часа через два подъем на хребет окончился «парковым» лесом. Место это на Зигальге примечательное. Хребет здесь расширяется на несколько километров, образуя плато. Пройдя по невысокому ельнику какое-то расстояние, теряешь всякие ориентиры и доверяешься только тропе. Сумерки настигли меня у края курумистого поля. Поперечная была уже где-то совсем рядом. Гроза ходила кругами тоже неподалеку, и вот-вот должен был начаться дождь. Так оно и случилось.
Дождь шел почти всю ночь, утро явило миру умытые лесные поляны и множество искрящихся капелек в траве. Может быть, вы знакомы с этим? Когда солнечным утром выползаешь из палатки на свет божий и мириады маленьких бриллиантиков искрятся прямо перед глазами. Настроение праздничное. Все умытое, отдохнувшее и планов на день громадье!
До Поперечной вечером не дошел всего ничего. Примерно минут через десять ходу мелькнул впереди просвет, и вскоре тропа уперлась в исполинскую гору валунов, которая и являла собой высшую отметку северной Зигальги. Пребывая в созерцательном настроении, скакать по куруму наверх как-то не очень-то хотелось. Однако нужно было оглядеться по сторонам и решить, куда идти дальше.
Поплутав по лесотундре и собрав немалую часть паутины, добрался наконец-то до увиденного с горы плато. В тундре торжествовало лета. Цвела кислица, горные колокольчики, поспевала черника. А над всем этим великолепием вились вились полчища мух!. Где-то опять громыхала гроза. Справа высился серо-синий силуэт Большого Иремеля. С Зигальги Иремель смотрится очень выигрышно и солидно. Не удержался, остановился и сфотографировал. И все таки пришел к выводу, что пеший туризм и фотография ооооочень сильно между собой конфликтуют.
За останцами открылось начало северо-восточного, параллельного гребня Зигальги. Между ним и основным массивом наметилось понижение, переходящее мощным сбросом в глубокую долину с курумистыми бортами и зеленым морем тайги внизу. Где-то там внизу, в этих нехоженных буреломах начиналась тоненьким ручейком Евлакта. Она верно не ждала меня. Но это была главная цель моего путешествия. Туда предстояло нырнуть и может быть спугнуть чей-то покой.
С камня на камень, по куруму вниз. Скакать вниз по камням всегда сложнее, чем карабкаться наверх, всегда находишься в напряжении. Как бы не наступить на «живой» камень, как бы не попасть ногой в трещину. Осыпуха серыми языками врезалась в зелень леса. Вдоль противоположенного борта долины хорошо читалась огромная каменная река, терявшаяся в тайге. Где-то в пространстве между мной и ей в зелени находились истоки Евлакты.
Когда-то я нарисовал несколько эскизов к так и не реализованной графической работе «Рождение реки». Помню, наиболее понравился мне вариант: горная теснина образует чуть наклоненную вперед пригоршню, откуда выливается водопадиком, словно из ладошек крохотный ручеек. Вокруг елки, палки, травы и прочие элементы затерянного сказочного мира. И когда я вышел к спрятавшемуся в траве ручейку, я вспомнил те упражнения из юности. Евлакта была здесь еще совсем маленькой. Она тихо лопотала что-то между корней замшелых елей. Но к ней отовсюду спешили ручейки еще, и она на глазах становилась больше. Где-то метров через сто русло оборвалось многометровым сбросом. Это был первый водопад на Евлакте.
Ниже водопада долина сузилась, горы подступили ближе. Обозначился значительный уклон. Евлакта запетляла, зашумела. Вниз стремился уже полноводный поток. В некоторых местах быстрый бег обрывался и речка разливалась озерками. В обрамлении бурелома и таежного темнолесья они были сказочно красивы. Что-то древнее, цепляющее душу было в этой красоте.
Если по началу идти было более-менее не сложно, то с потерей высоты лес становился гуще. Чаще стали встречаться участки жуткого мордохлыста. Повсеместно лежал бурелом, через который приходилось постоянно перелезать. Петляла Евлакта, петлял я. Однажды Евлакта сделала такую петлю, что я какое-то время шел обратно и заметил это, когда залез на неожиданно вставший впереди утес. Огляделся по сторонам. Дико, нехожено. Обиталище бабы Яги было где-то совсем рядом. А речка сделав петлю, падала в очередное озерко водопадом.
Паутина, иголки, раздавленные комары. В распадке душно, пот заливает глаза. Счет времени потерялся давно. Мечта встречи с Евлактой реализовалась Мечта о встрече с Юрюзанью все настойчивей и ярче. Но ото произойдет тогда, когда мы вместе с Евлактой выйдем из гор. А горы отступать не собираются, речка знай себе то грохочет в каньоне, то стихает найдя чуть ровное место. А ровного места здесь практически нет.
Лес в буграх покрытых мхом валунов. По ним шагать ой как сложно! Вспоминаю рассказ Ильи Морозова. Нет, нисколько не приукрасил и не преувеличил тяготы и лишения встреченные в пути, рассказчик. Через какое-то время счет минутам и часам отключается вовсе. Начинается тупое прокладывание пути через тайгу. Появляются болотца. В одном таком чуть не утоп. Сочная зеленая полянка оказалась самой настоящей топью!
Неожиданно начались на заросли молодого осинника. Ага, старая рубка! Первые следы человека в этом затерянным мире. Глянул по сторонам – а среди гор-то просвет! Нашел дорогу с делянки. Настолько заросла, что и деревья вымахали в колее. Вскоре вышел на избушку. Очевидно что эту часть Евлакты люди уже посещают, но редко!. Тропка от избы потерялась довольно скоро. Началась равнина. На смену тайге пришли старые рубки и уремистый лес, по которому только с мачете! Заросли таволги, трава на брошенных покосах по грудь. Начало смеркаться, но как в заколдованном мире ни стежки. Замаячали впереди горы Нургуша, а Юрюзани все не было.